§ 4. Витализация образа материи в неклассической рациональности

Попробуем теперь более систематично осмотреться в неклассической картине мира, возникающей в современной науке. Начнем наше рассмотрение со структуры наиболее синтетического метаобъекта, в котором по возможности гармонично соединено как можно больше противоположностей. Такой метаобъект можно называть центральным в неклассической картине мира. Рассмотрев центральный метаобъект, можно затем от него переходить к другим метаобъектам (нецентральным), усиливая в центральном метаобъекте одни составляющие и ослабляя другие. При построении образа центрального метаобъекта мы будем исходить из таких пар противоположностей классической научной картины мира, как: 1)пространство-время, 2)пространство-тело, 3)тело-атом, 4)частица-волна, 5)вещество-поле, 6)закон-случай, 7)причина-следствие, 8)материя-энергия, 9)энергия-информация, 10)часть-целое, и др.

Всякий метаобъект, во-первых, никогда не может быть вполне выражен во всех своих определениях. Метаобъект – это всегда бесконечная возможность, которая может быть представлена с той или иной долей вероятности какой-то своей стороной. Эти стороны метаобъекта мы так и будем называть: представления метаобъекта. Метаобъект всегда вовлечен в какую-то ситуацию, например, во взаимодействия с другими метаобъектами, и выражен в этой ситуацией каким-то своим представлением. Метаобъект никогда не может быть сведен ни к одному своему представлению, но в то же время представление метаобъекта не есть что-то внешнее, не имеющее к нему отношение, - это одна из сторон метаобъекта, входящая как часть в полноту его определения. Метаобъект может с какой-то долей вероятности проявиться в форме любого своего представления, и в таком состоянии метаобъект дан полно, но потенциально, т.е. его нельзя в этом потенциальном состоянии наблюдать. Выражение или наблюдение метаобъекта предполагает уже конкретное его проявление в виде одного из своих представлений, здесь метаобъект теряет свою полноту, но зато дан не потенциально, а реально. Среди всех представлений метаобъекта можно выделять наборы совместимых представлений, которые могут одновременно наблюдаться. Представления метаобъекта из разных наборов не могут быть даны одновременно с одинаковой степенью определенности – здесь возникает принцип неопределенности: чем с большей определенностью нам известно представление из одного набора, тем с меньшей определенностью дано представление из другого набора. Сделав эти оговорки о представлениях метаобъекта, перейдем к построению образа центрального метаобъекта через систему его представлений, т.е. определения центрального метаобъекта мы будем рассматривать с самого начала как его представления.

Центральный метаобъект имеет свое пространственно-временное представление. Это значит, что у центрального метаобъекта есть свое пространство и свое время, причем, и то и другое выступает в метаобъекте как одна сверхпространственная целостность, которая не умещается сразу в рамки пространства и «считывает» себя во времени, подобно тому как кинопленка протягивается через окошко кинопроектора. Индивидуальность собственного пространства-времени тесно связана в метаобъекте с телом метаобъекта как его плотно-материальным представлением. Тело метаобъекта – это, во-первых, малое пространство-время внутри объемлющего пространства-времени, также являющегося представлением метаобъекта. Поэтому пространство-время центрального метаобъекта удвоено на телесное и объемлющее пространство-время, но и первое и второе входят в определения метаобъекта. Во-вторых, тело – это телесное пространство-время, занятое веществом метаобъекта. Вещество метаобъекта взаимопереходит в поле, которое выступает как тонкоматериальное продолжение телесного пространства-времени в охватывающее пространство-время метаобъекта. Концентрируясь как система частиц в телесном пространстве-времени, центральный метаобъект представляет себя в волновых формах в объемлющем пространстве-времени. Так противоположность «тело-среда» оказывается в метаобъекте одновременно выражением противоположностей «вещество-поле» и «частица-волна». Итак, центральный метаобъект – это не только тело объекта, но это система «пространство-тело», взятая в единстве со своей временной протяженностью. Тело центрального метаобъекта – это также некоторая целостность, не сводимая только к множеству элементов. Телесную целостность метаобъекта можно называть формой, понимая под «формой» метаобъекта не только геометрическую фигуру, но и состав, структуру, функционально-динамические определения метаобъекта. Форма метаобъекта – это такая же целостность, как и атом, но только на своем собственном уровне организации, это своего рода центральный метаобъект как «макроатом». Форма центрального метаобъекта настолько же состоит из частей, насколько входит как часть в состав более интегральных форм. Эта форма самоподобна, повторяя себя в частях, и бесконечноподобна, повторяя в себе как части форму высшего целого. В форме центрального метаобъекта «просвечивает» бесконечная иерархия форм-уровней, в которой лишь усилен собственный (центральный) уровень формы центрального метаобъекта. Эта форма также обладает своим пространством-временем, органично соединяя в себе моменты устойчивости и развития. Центральный метаобъект движется, распределяясь в пространстве-времени одновременно по множеству всех возможных траекторий и лишь в наибольшей мере концентрируясь вокруг некоторой закономерно-оптимальной траектории. Движение центрального метаобъекта вовлечено в циклы взаимодействий причин и следствий. Пространство-время взаимодействий метаобъекта содержит в себе множество источников детерминации, только часть из которых выступает в качестве причин в данный момент времени, превращаясь в следствия в следующие моменты времени. Движение центрального метаобъекта согласовано с глобальными энергоинформационными ограничениями (законами сохранения энергии и неубывания энтропии, что в целом можно назвать Законом Равновесия), но на уровне самого метаобъекта его движение может определяться локальными принципами, в той или иной мере отклоняющимися от Закона Равновесия. Чем больше такое отклонение и чем более оно устойчиво, тем больше метаобъект неравновесен с точки зрения среды. Так как среда – одно из представлений центрального метаобъекта, то согласование локальных и глобальных принципов метаобъекта – это в сущности внутреннее согласование в рамках различных представлений метаобъекта. В то же время устойчивое отклонение от глобальных принципов среды не может быть последовательным выражением только этих принципов, но вытекает из некоторого нового принципа, выражающего своего рода собственную «малую физику» центрального метаобъекта. Так устойчивая неравновесность метаобъекта оказывается проекцией в глобальное равновесие некоторого локального равновесия, выражающего «малую физику» метаобъекта. Наконец, центральный метаобъект соединяет в себе информационное и материально-энергетическое представления. Метаобъект – это естественная знаковая система, в которой потоки информации взаимодействуют с потоками энергии и вещества. Следовательно, центральный метаобъект обладает способностью образовывать знаки и знаковые системы. Знаковость предполагает информационный уровень существования метаобъекта, на котором происходит кодирование событий в каких-либо знаковых формах.

Варьируя те или иные определения центрального метаобъекта, мы можем получать различные виды других метаобъектов, система которых образует совокупную реальность неклассической картины мира и также может быть определена как метаобъект. Одним из пределов центрального метаобъекта является метаобъект-пространство-время. Он может быть получен из центрального метаобъекта одновременным расширением и «разряжением» материально-телесной составляющей центрального метаобъекта. В этом случае пространство-время образуется как метаобъект с максимально разряженным глобальным телом. Пространство-время остается метаобъектом, соединяющим в себе все представления центрального метаобъекта, хотя плотно-материальная составляющая здесь выражена своеобразно. Другим пределом центрального метаобъекта является элементарный метаобъект, полученный из центрального метаобъекта пространственной минимизацией телесной составляющей центрального метаобъекта. Это метаобъект с наименьшим телом. Заметим, что и в этом случае охватывающее пространство-время по-прежнему будет входить в определение этого вида метаобъекта. Между двумя этими пределами метаобъекта-пространство-время и элементарными метаобъектами будут располагаться промежуточные по своим телам метаобъекты, в той или иной мере отклоняющиеся от центрального метаобъекта. Можно варьировать центральный метаобъект по измерению «равновесие-неравновесие», образуя, с одной стороны, метаобъекты, практически полностью определяемые Законом Равновесия (равновесные метаобъекты), и метаобъекты, устойчиво определяемые локальными принципами, существенно отклоняющимися от Закона Равновесия, с другой стороны (неравновесные метаобъекты). Выделяя в форме метаобъекта составляющие структуры (статики) и функции (динамики), можно выделять структурные и функционально-динамические метаобъекты, предполагающие усиление в своем определении соответствующего представления метаобъекта. Усилением полярности необходимости или случайности в форме метаобъекта (как в статике, так и в динамике) образуются соответственно детерминированные или стохастические метаобъекты. Крайним выражением стохастического метаобъекта является метаобъект-хаос. Наконец, усиливая или ослабляя информационную составляющую метаобъекта, мы можем получить спектр метаобъектов с разной степенью выраженности семиотического метаобъекта. Не все из перечисленных крайних форм метаобъектов могут оказаться независимыми. Например, по мере пространственного удаления от центрального метаобъекта, по-видимому, нарастает неравновесность метаобъектов. Такого рода взаимосвязи предполагают идею универсального метаобъекта, являющегося системой всех возможных метаобъектов. Особое положение в составе универсального метаобъекта занимают живые метаобъекты. Известные нам живые организмы могут быть охарактеризованы как метаобъекты с макротелом, как ярко выраженные неравновесные и функционально-динамические метаобъекты, промежуточные с точки зрения крайностей детерминированных и стохастических метаобъектов, и, наконец, как существенно семиотические метаобъекты.

Все метаобъекты могут быть получены в конечном итоге из центрального метаобъекта применением к нему тех или иных принципов варьирования. Но ни в одном метаобъекте не исчезает полностью ни одно определение центрального метаобъекта, оно может лишь предельно ослабляться. В связи с этим все метаобъекты подобны друг другу, они содержат в себе одну структуру, наиболее гармонично и равновесно представленную в центральном метаобъекте. Это относится к метаобъекту-пространство-время, элементарным метаобъектам, универсальному метаобъекту, и т.д. Таким образом, неклассическая картина мира движется к новому образу мира, похожему на Космическую Голограмму, в которой всякая часть воспроизводит в себе целое и в то же время остается частью этого целого. Можно надеяться, что неклассическая картина мира преодолеет голый материализм классической науки, в которой нет места человеку и живым существам, где все мертво и бессмысленно, в бесконечном бездушном пространстве есть только бесцельные, хотя и строго закономерные, движения атомов. В рамках структуры метаобъекта в качестве важнейшей полярности должна будет выступить дополнительность живого и мертвого, субъекта и объекта, сознания и материи, цели и причины.

Нам кажется таким образом, что смысловым «ядром» неклассической рациональности, манифестируемой в том числе и в вышеприведенных принципах, является идея витализации образа материи (от латинского vita - жизнь), т.е. понимания материи как активного, деятельного начала, в котором со-измеряются друг с другом вещество, энергия и информация; материя становится не только пассивным передатчиком активности, но и сама порождает эту активность, обретает бóльшую индивидуальность и выделенность из фона, уподобляется мировому целому, несет в себе свои пространство и время, свою историю, сама себя организует, содержит в себе эквиваленты финальности и целестремительности. Таким образом, в самой материи заложено некоторое начало активности, сближающее ее с живым, витализирующее материю. По-видимому, степень витализации в материи и неоднородна, и непостоянна. Имея в виду повышенный удельный вес неклассической рациональности именно в физических науках о микромире (квантовая физика) и мегамире (релятивистская физика, астрофизика), можно предполагать увеличение витализации материи по мере масштабного удаления от макромира в сторону микро- и мегамира. Поэтому, как это ни покажется странным, развитие неклассической физики все более должно сближать физику с биологией. Именно живым организмам удается витализировать материю в рамках макромира, в связи с чем состояние «живого вещества» должно быть подобным состоянию витализированной материи на нижней (микромир) и верхней (мегамир) границах Вселенной.

Вполне естественно, что «косная материя» должна быть более простой, нежели витализированная, и развитие физики началось именно с изучения и построения теорий наиболее угашенных и инертных состояний физической материи. Однако, по мере расширения области исследования (в частности, с проникновением физики в микромир и мегамир), физика все более начала сталкиваться с более активным, витализированным, состоянием материи и вынуждена была переосмыслить многие аксиомы косноматериальной картины мира. Это переосмысление еще не закончено, можно говорить скорее о накоплении определенной критической массы в процессе смены физической картины мира. Дело осложняется еще и тем, что новая картина мира потребует, по-видимому, глубоких мировоззренческих перестроек сознания ученых, связанных с отказом от механистического материализма и принятием гораздо более виталистических представлений о мире.

Вопросы к 5-й части

1. Приведите примеры врачебных рассуждений, которые считаются

    рациональными. Выделите в них репрезентат и основание.

2. Рассмотрите примеры классически рациональных, неклассически рациональных

    и иррациональных областей опыта с точки зрения западной медицины.

    Изменятся ли эти оценки с точки зрения восточной медицины?

3. Сохраняются ли и в каких областях в современной медицине примеры

    классической научной рациональности?

4. Влияет ли неклассическая научная рациональность на современную медицину?

    Приведите примеры и возможную аргументацию.

5. Можно ли человека рассмотреть как метаобъект неклассической науки, в том

    числе медицины?