§ 2. Культура как  онтология

Итак, культура – это особый мир, надстоящий над миром физическим. В философии для обозначения той или иной реальности, возможного мира часто используется слово «онтология». В классическом употреблении слово «онтология» происходит от двух греческих слов: «онтос» - сущее, то, что есть на самом деле, что реально существует, и «логос» - учение. В целом «онтология» - учение о сущем, о том, что реально существует. Таким образом, под «онтологией» обычно подразумевался такой раздел философии, где изучается мир как объективная реальность, не зависящая от нашего произвола. Это своего рода «философская физика», занимающаяся исследованием вопросов о бытии (существовании), пространстве и времени, причинности и т.д. Однако в последнее время, в 20-21 веках, в современной философии слово «онтология» все чаще стало использоваться в несколько ином смысле. Под «онтологией» стали понимать любой возможный мир, возможную реальность со своим пространством-временем, своей материальностью, системой законов и ценностей и т.д. В этом смысле и мы далее будем употреблять термин «онтология».

Каждая онтология, каждый возможный мир должен обладать некоторыми необходимыми составляющими. Например, чтобы автомобиль работал, нужно, чтобы все детали были на месте и правильно взаимодействовали друг с другом. Точно так же, чтобы начал существовать некоторый мир, нужно, чтобы в нем было то, где что-то происходит, чтобы оно когда-то происходило, чтобы что-то и как-то происходило. Поэтому можно предполагать с большой долей уверенности, что каждая онтология – это единство, по крайней мере, своих:

-                                 пространства

-                                 времени

-                                 материальности

-                                 сущностей

-                                 законов

-                                 смыслов и целей …

Онтология – это не обязательно физический мир, который мы считаем существующим. Онтология – это любой возможный мир, в том числе и то, что сегодня называется «виртуальной реальностью». Это может быть:

-                                 «онтология сна»

-                                 «онтология романа»

-                                 «онтология компьютерной игры»

-                                 «онтология игры»

-                                 «онтология культуры»

-                                 «онтология науки»

Главное, чтобы это была некоторая возможная реальность со своим пространством-временем, своими сущностями, законами и т.д., образующая относительно замкнутый «малый мир». Например, в онтологиях компьютерных игр могут быть какие угодно пространства и времена - конечные или бесконечные, плоские или объемные, одно- или многоуровневые, какие угодно сущности – монстры, герои, живые камни, поющие облака, собственные правила игры-жизни и свои ценности и т.д. То же относится к онтологиям литературных произведений – это и Миры Толкиена, и Миры Желязны, Роулинг, Миры Достоевского и Кафки, «Облако в штанах» Маяковского или живой океан Солярис у Станислава Лема и прочее, и прочее… Примерам несть числа.

Новизна «онтологического» подхода к разным фрагментам реальности состоит в рассмотрении этих фрагментов как малых миров, малых Вселенных. Это, по-видимому, дух нашего времени, в котором все более нарастает философия самоподобия – когда части целого подобны в той или иной мере самому целому. Так, в современной философии нарастает интерес к таким сущностям или к таким способам рассмотрения сущностей, когда они представляются как малые миры – онтологии. Например, одно из влиятельных направлений философии 20 века – экзистенциализм - попыталось рассматривать мир человека как онтологию, как свою самостоятельную вселенную. До этого человеческие способы жизни рассматривали психологически, а не онтологически, т.е. не как самостоятельное бытие, но как некоторый слабый, иллюзорный способ существования, по большому счету в таком виде и не существующий. Онтологизация при изучении той или иной реальности выражается, по-видимому, в первую очередь, в том, что эту реальность не пытаются сводить ни к какой другой реальности, но рассматривают ее как таковую, как отдельный и самостоятельный способ бытия в мире. Например, ту же реальность компьютерной игры можно рассмотреть двояко: 1) как это делает программист, когда он сводит реальность игры к некоторой другой реальности – к реальности программ и их технического обеспечения. Он будет думать не столько о том, что герой станет делать, встретившись с врагом, сколько о том, как это будет выглядеть в форме алгоритмов и программных команд, 2) и можно воспринимать игру «изнутри», как это делает ее пользователь, ее игрок. В этом случае игра и определяет себя как онтология, как возможный мир, который переживается и пропускается сквозь себя ее участником.

По-видимому, оба эти подхода необходимы, но дело в том, что до сих пор в европейской культуре слишком преобладал «внешний» подход ко многим сущностям. Их пытались рассматривать «сквозь» что-то иное, сводить их к тому, что – как считалось – только и существует «на самом деле». Теперь же стала преобладать точка зрения онтологического плюрализма, утверждающая в некотором смысле равноправность всех способов существования и пытающаяся на все посмотреть «изнутри» - как на особый возможный мир, онтологию.

Попытки создать теории культуры, определить культуру как особый тип над-природного бытия – это выражения все того же онтологического плюрализма. Здесь культура предстает как особая Вселенная человеческого бытия, как человекоразмерная онтология.

Онтологический плюрализм привносит много новых открытий и свежих подходов к тому, что, казалось бы, уже давно знакомо. Например, в до-онтологический период считалось, что говорить о собственном пространстве и времени имеет смысл только по отношению к «сильной онтологии» - физическому миру. Говорить о пространстве культуры, о времени культуры – это, как думали, что-то из области поэзии. В случае же рассмотрения культуры как онтологии (онтологии культуры) такого рода табу исчезают. Стали говорить, например, о социальном пространстве, - пространстве социальных статусов, - о его особой топологии, стали пытаться изучить структуру этого пространства, как если бы оно было самое настоящее физическое пространство, но со своей особенной структурой. То же относится ко времени. То же может быть сказано и о феномене жизни.

Например, если раньше полагали, что жизнь проявляет себя только в форме растений и животных, т.е. в формах жизни «сильной онтологии», то с бесконечным умножением возможных миров стал бесконечно умножаться и феномен населяющей эти миры жизни. В самом деле, в любой онтологии могут встретиться сущности, которые будут отнесены к живым или неживым. Но можно ли в этом случае говорить о некотором признаке транс-жизни, способной проявить себя в любой онтологии ?

Например, в политических онтологиях центральную роль играет феномен власти одного человека по отношению к другим. В случае, если под политическим телом данного субъекта мы будем понимать множество тех субъектов, которые реально являются проводниками его воли, то феномен власти оказывается выражением распространения воли политического лидера на некое сообщество людей – феноменом роста политического тела субъекта-лидера. Подходя к этому процессу онтологически, мы должны будем признать в этом случае возможность рождения особого живого существа, обладающего над-индивидуальным телом. Таково именно существо политического лидерства. К каким формам жизни оно может быть отнесено с точки зрения классических представлений – к человеку, к животному, к растению? По-видимому, это ни то, ни другое, ни третье, но нечто новое, способное выразить себя только в рамках онтологического подхода к политической реальности.

Культура вбирает в себя множество человеческих надприродных онтологий и сама выступает как человеческая мета-онтология. Одна из ее частных онтологий – онтология науки. В современной философии науки столь же активно нарастает феномен онтологического плюрализма, как и в других областях культуры. Он выражает себя в ряде новых подходов к исследованию феномена науки, которые начинают возникать во второй половине 20 века и получили название «постпозитивизма» или «социокультурной» интерпретации научного знания. Здесь наука рассматривается как одна из онтологий культуры и общества. В итоге сталкиваются два образа научности. Один, классический, идет из недр естественных наук, выражая философию до-онтологического плюрализма, философию единственной – «сильной» - онтологии, к которой так или иначе должны быть редуцированы все иные области реальности. В современной философии науки этот образ науки и научного знания обычно называют классической научной рациональностью. Второй подход берет свое начало преимущественно от гуманитарных наук и неклассических естественных наук, опираясь на философию онтологического плюрализма и проповедуя порою крайность абсолютной равноправности всех форм реальности. Об этом подходе говорят как о неклассической научной рациональности.