План
1. Общество как целое
Общество – это целое на людях. Как и любое целое, оно суммирует свои элементы с возникновением нового (эмерджентного) качества, которого не было у элементов. Здесь мы говорим об обществе как о целом именно на людях, а не животных или растениях. Общество в связи с этим понимается как целое на разумных существах. Можно конечно говорить об обществе и социальности у животных, например, о социальной организации пчел или муравьев, но здесь речь идет именно об обществе как целом на людях.
Хотя возникновение свободы приводит к отделению человека от коллективных субъектов, но общение с ними не прекращается для человека. Во-первых, человек не вполне освобождается от животной природы, представляя собой смешанное человеко-животное бытие, и в силу животной своей составляющей он продолжает руководствоваться в своей жизни родовыми чувствами и инстинктами, более стихийно подчиняясь коллективным субъектам в лице разного рода бессознательных общественных сил. Во-вторых, возникновение разума у человека не отменяет необходимости его общения с коллективными субъектами, но теперь это общение из бессознательного внушения может перейти в разряд сознательных разумных принципов, обогащая человека коллективными измерениями его бытия в новых разумных формах. Отсюда возникает фундаментальная потребность человека постичь общество как своего коллективного надсубъекта, пронизать свои отношения с ним принципами рациональности и обустроить свое социальное бытие на разумных основаниях.
2. Виды социальных целых
Известный нам феномен человеческого разума представлен множеством людей. В общем случае можно было бы представить возможность другого типа организации разума, как например, в известном романе «Солярис» С.Лема, где существует один разумный океан, покрывающий всю планету. Такой тип разума дан в единственном числе. В случае человека мы имеем другой вариант организации разума, когда он представлен множеством разумных существ. Что это означает?
Поднимая вопрос об обществе как множественной организации разума, можно задаться более глубокой проблемой, что такое множество объектов одной природы, и зачем оно нужно? Например, существует множество атомов и молекул, планет и звезд, клеток и организмов и т.д. Что означает такая множественность? В чем ее смысл?
Хотя во множестве объектов одной природы велик момент повторяемости, когда новый объект – это объект той же природы, но если бы повторяемость была абсолютной, то множественность, по-видимому, потеряла бы смысл. Это было бы бессмысленное умножение бытия, в то время как достаточно было бы обойтись уже первой копией.
Следовательно, если множественность существует, то момент повторяемости в ней не абсолютен, и присутствует второй момент неповторимости и новизны для каждого очередного элемента множественности. Но тогда многообразие все новых моментов предстанет как процесс накопления некоторой интегральной величины, которая будет все более возрастать с увеличением числа элементов многоообразия. Отсюда становится понятным множественность элементов одной природы – таких элементов нужно много, чтобы накопить некоторую меру. Таким образом, множество элементов – это некоторая иная форма все того же целого, которое набирается на элементах одной природы. Только это целое не дано явным образом, в виде конкретных целых данных элементов, но дано как бы потенциально, актуально реализуясь в множестве элементов одной природы. Такие целые я буду далее называть числовыми целыми, поскольку они выражают себя во множестве (числе) однородных элементов. Например, для всех атомов одной природы должно существовать числовое атомное целое, которое выражается в существовании множества атомов одной природы, например, атомов водорода, кислорода, и во множестве вообще всех атомов. Такое целое следует отличать от конкретных целых из тех же атомов – молекул. Молекулы – это целые, сосуществующие рядом с атомами, в то время как числовые атомные целые не реализуются в виде целых рядом с атомами, но выражаются, как уже было отмечено, в существовании множества атомов одной природы.
На этой основе мы можем предположить, что более глубоким основанием существования множества людей является числовое человеческое целое, в составе которого каждый человек представляет собой некоторое необходимое слагаемое, чтобы в итоге можно было набрать меру этого целого. Такова основа множественности людей, в связи с чем родовой феномен человечности превышает собой величину человеко-бытия каждого отдельного человека. Вот почему нас много, и феномен человека реализует себя в множестве отдельных людей.
Кроме числовых целых, существуют конкретные целые, реализующиеся как сущности более высокого уровня организации для своих элементов. Для людей это будут семья, род, нация, народ, государство, человечество в целом. Такие целые, чтобы не путать их с родовыми целыми, я буду называть «конкретными целыми».
Конкретные целые скоординированы с числовыми целыми. Последние проявляются во множестве элементов одной природы, на которых, в свою очередь, только и могут возникнуть конкретные целые. Если конкретные целые объединяют в себе множество элементов разной природы, то эти элементы можно подвести под еще более обширное общее (например, разные атомы – это все же атомы, а не молекулы).
Общество возникает как единство числового человеческого целого (которое обеспечивает множественность людей) и множества конкретных целых на людях все более высоких порядков. Интересно, что на самой вершине числовое человеческое целое сближается с человечеством как максимальным конкретным целым, по крайней мере, они равнообъемны, т.е. равны по числу своих элементов. Возможно, это говорит о единых основаниях этих двух видов целых.
В итоге формируется система более сильного человеко-бытия, чем феномен отдельного человека. Иными словами, феномен человечности выходит за границы отдельного человека в область других людей – как по их числу, так и в разного рода надчеловеческих целостностях. Чтобы быть человеком, необходимо быть не только самим собой, но и быть частью сверхчеловеческого человеко-бытия. В этом подлинная онтологическая основа феномена общественной природы человека.
Таким образом, человеко-бытие больше одного человека, и его можно было бы представить как большой кусок человеческого бытия в мире, которое больше каждого отдельного человека. Отдельные люди – это как бы элементы этого большого куска бытия, так что наше человеко-бытие, в отличие от непрерывного океана Солярис, разрезано на множество изолированных друг от друга кусочков – нас людей. Правда, подобная «разрезанность» человеко-бытия на множество людей не является, по-видимому, абсолютной. Мы больше «резрезаны» и отделены друг от друга в наших телах, в то время как во внутренних мирах, наряду с имеющейся изолированностью, присутствует и некоторый слой коллективного сознания, своего рода остаток нашего человеческого Соляриса, в котором мы продолжаем оставаться в непрерывном единстве.
Общество как конкретное целое живет как «многоголовый» субъект, состоящий из множества отдельных людей как своих элементов. У целого, как уже отмечалось, возникает эмерджентное качество, которое отсутствует у отдельных элементов. Следовательно, общественность (социальность) – примерно такое же новое качество, как жизнь есть новое качество биологических систем по сравнению с физико-химическими элементами и процессами.
В социальности «твердеет» некоторая коллективная субъектность (мышление, чувство, воля), которая как бы навязывается извне отдельному человеку, заставляя его коллективно жить по некоторому социальному инстинкту. Человек может пытаться осознать это коллективное начало в себе, попытаться не подчиниться ему, но все это наступает потом – когда коллективная субъектность социальности уже присутствует в человеке.
Любое качество человека испытывает на себе влияние социальности, образуя «смешанное» состояние социального-индивидуального. Когда человек реализует социальные формы жизни, он индивидуализирует их, согласно своей неповторимой личности. Социальность не только обладает новым качеством, но и зависит от складывающих ее элементов, так что на разных людях может формироваться разная социальность. Кроме того, сама индивидуальность имеет в себе момент коллективности, например, отделяя себя от других индивидуальностей, и для этого требуя общего коллективного пространства, где можно было бы совершить такое отталкивание (даже отрицание общества выступает как форма общественной жизни). С этой точки зрения, коллективное и индивидуальное относятся между собой диалектически, т.е. сложно и комбинированно, мерцая в себе оттенками друг друга.
3. Примеры социальных эмерджентностей
Рассмотрим некоторые примеры социальных эмерджентностей, которые индивидуализируют общее качество социальности.
Самой первой и наиболее простой формой социальности является сложение коллективных усилий, когда, например, люди вместе поднимают (тянут) тяжелый груз или одновременно кричат, чтобы усилить звук (см. репродукцию картины Ильи Репина "Бурлаки на Волге").
Илья Репин "Бурлаки на Волге"
Здесь сумма есть нечто большее, чем множество отдельных разрозненных усилий людей, и уже представляет собой простейшее эмерджентное качество. Сложение индивидуальных усилий требует простейшей организации, когда люди должны прежде договориться, что и в какие моменты времени они будут делать, часто бывает необходимым выделить отдельного человека, который выступает организатором и, например, дает общие для всех сигналы. Еще прежде для такой организации нужно коллективное сознание, которое примерно одинаковое у всех участников, и люди настроены на единство, готовы принять общие схемы деятельности и каждому осуществить свой участок общего дела. Для организации нужно, чтобы каждый человек держал в своей версии коллективного сознания не только свою часть деятельности, но и обязательно соотносил ее с общей для всех схемой целого, хотя бы в сжатом и схематичном виде.
Более развитые совместные деятельности людей выражаются в общественном разделении труда, что также представляет собой пример социальной эмерджентности. Такое разделение особенно предполагает схему коллективного целого, в которой каждый специалист занимает некоторое свое место. Это вытекает хотя бы из того, что деятельность одного специалиста может иметь смысл только в том случае, если существуют доступные для обмена своими результатами труда другие специалисты. Основным условием специализации является ограниченность ресурсов отдельного индивида, в конце концов – его внутреннего мира, для освоения той или иной деятельности. Введем представление о средней емкости сознания – том среднем объеме опыта V, который может держать в себе внутренний мир отдельного человека. Пока сложность деятельности С меньше или равна V, субъект может осваивать эту деятельность, но ограниченность V приводит к тому, что если субъекту нужно осваивать несколько деятельностей, и каждая из них характеризуется своей сложностью С1, С2,…,Cn, то условием освоения этих деятельностей при фиксированном значении V может быть только неравенство
C1 + C2 + … + Cn <= V,
так что каждая деятельность в этом случае может осваиваться на величину, заметно меньшую, чем V. Общественное разделение труда решает эту задачу переходом к такой схеме коллективной жизни, когда каждый субъект выполняет только одну какую-то деятельность, что позволяет ему осваивать ее на уровне сложности С, сравнимой по величине с V, т.е. гораздо более совершенно, чем в случае выполнения множества деятельностей. Таким образом, общественное разделение труда есть такой вид социального целого, при котором система ограничена освоением деятельностей ресурсами своих элементов и достигается максимизация освоения деятельностей на уровне отдельных элементов. Но при этом каждый элемент оказывается гораздо более зависимым от существования других элементов, что компенсируется обменом результатов более совершенных деятельностей каждого специалиста. Степень эмерджентности социального целого в этом случае резко возрастает, и целое начинает обладать множеством максимально совершенных деятельностей (как бы от емкости V отдельного человека происходит скачок к коллективной емкости nV>V социального целого), что недоступно никакому отдельному человеку.
Более сложной формой социальной эмерджентности является язык. Самая главная функция языка – коммуникация, которая имеет смысл только для множества людей, т.е. выступает как явное эмерджентное качество социальных систем. В конечном итоге в человеческом языке может быть закодирован весь мир человека, в том числе и его представления о нечеловеческом (неорганической природе, живой дочеловеческой природе и т.д.). Такой мир должен быть представлен общеупотребительно, в стихии коммуникации, т.е. в межчеловеческом пространстве общения. Отсюда сразу же вытекает, что язык может кодировать только коллективно представленный (данный в коллективном сознании) мир человека, в связи с чем язык не может выразить чистую индивидуальность, хотя в чистом виде такое начало сложно найти, в силу указанной выше диалектики индивидуального и коллективного. Чтобы возник язык, необходим потенциал коллективного сознания и отсутствие телепатии. Испытывая потребность в передаче информации, один субъект должен в своей области коллективного сознания сформировать некоторые смыслы и затем закодировать их в некоторых образованиях внешнего мира. Тот факт, что другой человек может принять – на основе предложенного кода - эту систему смыслов в своей версии коллективного сознания, предполагает, что такой реципиент (приемник сообщения) должен обладать идеей кодирования в своем сознании и интерпретировать представленную систему внешних объектов как именно систему знаков, кодирующих некоторые смыслы. Отсюда вытекает, что идея кодирования должна быть предпослана языковой деятельности людей, т.е. должен быть потенциал языковой деятельности до ее актуального осуществления. Только при этом условии оба субъекта настраиваются на свою деятельность как языковую, и затем реципиент выдвигает гипотезу о смысле полученных знаков. Исходя из этой гипотезы, возможно расширение языковой деятельности, пока гипотеза не столкнется с контрпримерами, и тогда ее подправляют. Так постепенно может налаживаться процесс понимания и формироваться общий языковой код. Все это возможно, как мы видели, только на основе коллективного сознания субъектов и такой его формы, как языковое сознание, где формируются пространство коллективно выразимых смыслов человеко-бытия и есть потенциал кодирования этих смыслов в некоторых внешних формах (жестах, мимике, речи, письме и т.д.).
4. Процесс производства
Наконец, рассмотрим в качестве еще одной формы социальной эмерджентности процесс производства. Замечательно, что люди постоянно что-то делают с материей, все время реализуя некоторые свои идеи в виде тех или иных вещей и материальных структур. И с такой выраженностью это присуще только людям, в то время как у животных в лучшем случае мы видим лишь фрагменты такой деятельности, осуществляемой инстинктивно. Человек же впервые начинает постоянно и сознательно что-то делать с внешним веществом, лежащим вне его тела. Это настолько фундаментальное свойство человека, что в ряде философских систем, например, в марксизме материальная деятельность человека (труд) рассматривалась как человекообразующий фактор («труд создал человека»). Люди добывают себе пищу, создают одежду, строят здания, записывают и хранят свои знания на тех или иных материальных носителях и т.д. Все это примеры производства, которое в общем случае можно понимать как процесс создания, поддержания, уничтожения и развития материальных носителей человеко-бытия (мира человека). Конечно, полностью оторвать материальную составляющую от других, находящихся в коллективных и индивидуальных внутренних мирах, невозможно, так что можно лишь сделать акцент на материальном моменте совокупного процесса социальной жизни, где создается, поддерживается и развивается бытие общества. Центральной структурой так понимаемого процесса производства является процесс воплощения человеком в материи той или иной идеи. Например, скульптор создает скульптуру или строитель строит дом, воплощая в материальном веществе свои идеи. Интересно, что только человек способен к высокой свободе и развитости подобной деятельности. Здесь следует иметь в виду, что человек использует свое тело для создания других материальных объектов, а затем создает новые объекты, используя свое тело и ранее созданные объекты, так что этот процесс может все более усложняться.
Чтобы воплощать идеи, необходимо эти идеи иметь в своем внутреннем мире. Ранее говорилось, что внутренний мир человека принципиально отличается своей способностью создавать бесконечные изображения, что как раз и есть образы идей во внутреннем мире человека. В идеях изначально заложена возможность того или иного их воплощения в материи, так что в процессе материального воплощения идей человек выступает как онтологическая сила воплощения идей в материи, подобная другим таким силам – физическим законам, феномену жизни и т.д. Через человека реализует себя более высокая способность второй материализации идей, когда вслед за первой материализацией в виде тел живых существ и их активности в материи. Под первой материализацией здесь имеется в виду процесс воплощения идей в материи, который выразил себя в формах природной эволюции вплоть до возникновения человека. Главной задачей этой материализации было создание тел и внутренних миров живых существ. Дальнейшая история человека, его эволюция – это вторая материализация идей в материи, связанная с реализацией человеческих идей в материи (образов идей во внутренних мирах людей). Она выражается во все большей реализации изображений внутренних миров этих существ, что впервые свободно и самостоятельно может проявиться только в тех внутренних мирах, которые способны адекватно изображать мир идей, т.е. во внутренних мирах человека. Отсюда следует, что вторая материализация в определенной степени повторяет собой первую материализацию (закон подобия первой и второй материализации идей), так что вначале человек обладает идеями, подобными идеям неживых объектов, и это выражается в феномене техники, и лишь позднее, как можно предполагать, человек мог бы достигнуть стадии реализации более глубоких идей живых существ – вначале аналогов растительных, затем животных и наконец человеческих живых организмов. Как это могло бы выглядеть, сейчас можно только догадываться, но, по-видимому, это должна быть такая материализация, которая будет выражаться в создании искусственной жизни и искусственного разума. В развитии методов современных биотехнологий, идей искусственного интеллекта прослеживается, по-видимому, эта тенденция..